Подпись / Tag / Samara - Shiryaevo, 2014
Использование подписи Ильи Репина как оправдание моего вандализма / Using of the signature of the Russian painter Ilya Repin as justification of vandalism of mine
реализовано в рамках специального проекта Ширяевской биеннале современного искусства «Бурлаки: между Европой и Азией»
realised in framework of special project Shiryavo biennial of contemporary arts "Burlaks: between Europe and Asia"
TAG - это подпись уличного художника, его опознавательный знак, заполняющий городской ландшафт. TAG - это новая тема художника Дмитрия Булныгина / Ильи Репина. Родившийся 170 лет назад, он появляется вновь и бродит вокруг деревни Ширяево, по Жигулевским горам, на окраинах и в центре Самары. Он пишет свое имя на полуразрушенных фасадах, сожженных домах, тротуарах, на набережных Волги и на бордюре городского фонтана, в местах где любят фотографироваться туристы и там где живут только бомжи.
Возвращаясь в новом качестве, он адаптирует свою подпись к современности, изменив в имени букву "Е", чтобы быть читаемым всеми.
Его существование нелегально, так как и его действия: писать там, где это фактический запрещено.
Но Репин знает, что он не является Некем. Факт того, что он является памятником русской культуры, открывает ему все двери и дарит все стены!
Исходя из этого, вандализм Репина прекрасно идентифицируется коллективным сознанием. Начиная с этого "недоразумения" в пограничной зоне между искусством и вандализмом, художник выявляет отношения и противоречия между человеком и обществом
.
Вернувшийся Репин старательно повторяет свое имя вновь и вновь, словно мантру. Оно демонстрирует стремление господствующего индивидуума «быть увиденным и признанным всеми». Формой его труда является подпись, которая действует как знак или "метка" факта его существования. Это сходство с поведением человека, пытающегося находится по центру сцены, впереди всех, относится и к животному, которое отмечает свою территорию, согласно законам природы.
Многократное повторение "метки" в городской среде, один из ключевых видов стратегии уличного художника. Тот кто более всех заметен - неизменно поднимается в иерархии действующих фигур на поле стрит-арта.
Среди сотен tags, прохожий сможет как в визуальной игре, увидеть приемы композиции и ассоциативный ряд между природными и городскими элементами, которые художник пометил подписью. И вот поэтому Репин, чтобы быть уверенным в том, что его произведение будет воспринято так как было задумано, возвращается к местам правонарушения и фиксирует свое действие на фотоаппарат. Этими фотографиями он цитирует свои бывшие картины, многочисленные портреты и пейзажи, сделанные в окрестностях Самары. Посетитель выставки, от которого возможно ускользнули репинские результаты городского вмешательства, сможет найти его подпись на "хорошо скомпонованной" фотодокументации.
Подписывая места лично, он документирует их современное состояние. Художник, во время своих прогулок, отмечает изменения городского ландшафта, где наиболее зажиточные кварталы 19-ого века сейчас уже не более чем развалины, ожидающие следующего пожара, чтобы исчезнуть навсегда.
Но также известно, что Репин не являлся специалистом по документации или истории, в строгом смысле этого слова. У него был даже некоторый вкус к фальсификации действительности. Одна из его наиболее известных картин «Бурлаки на Волге» не является документальным свидетельство эпохи, как мы могли бы об этом подумать. Тогда, когда жил художник, бурлаки уже практически исчезли как явление. В его картине, действительно рассказывается об историческом факте, но художественно восстановленном и реконструирующем это социальное явление.
У Репина есть также склонность к мистификации. Он любит игру личности, осознавая свою власть данную именем. Художник и критик Диана Мачулина напоминает о роли Репина как пионера в создании произведения ready made. Однажды он поставил свою подпись на чужую картину, которая до этого была продана некой даме в виде "настоящего" Репина. Так художник доказывает власть подписи, создающей произведение.
Пренебрегая слепой верой в имя или в историческую хронологию, для актуального произведения интересен рассказ: о мифологии художника, который превзошел бы время в представлении о пространстве и в пространстве изображении. Так образом этот проект критически переосмысляя географию места, критикует сознание состоящее из неподвижных примеров и образцов для подражания.
Репин не любит приказов власти. Его сопротивление наблюдается в его свободе выбирать: "способ написания собственного имени, свою религию и свою партию". Как одиночка выступающий против господствующей идеологии, которая навязывает народу новую систему взглядов от имени власти, с которой мы можем только соглашаться или терпеть.
Увеличение количества подписей - своего рода партизанская борьба в городе, снова ставящаяся под вопрос факт присвоения общественного пространства Государством, указывающем нам - где нужно писать и там где нельзя, в рамках "порядка", которые оно определяет. Действие художника также говорит об индивидуальном подходе, состоящем в том, чтобы вновь, лично приспосабливаться пространство для себя, руководствуясь художественным и субъективным опытом.
Жители узнают подпись Репина, что доказывает то, что место культуры находится также и на улице, и это не должно быть стерилизованным пространством для перемещения пункта А в пункт Б. Общественное пространство должно быть также пространством игры, которое заметно населению. Это - то, что инициирует специальный проект Ширяевской биеннале " Бурлаки: между Европой и Азией" который предлагает приглашенным художникам подумать вместе с Репиным об отношении между искусством и жителями Самары и Ширяево.
Луиз Морин, искусствовед
